Дядюшкин сон спектакль сюжет. Достоевский «Дядюшкин сон» – анализ

Федор Михайлович Достоевский

Дядюшкин сон

(Из мордасовских летописей)

Марья Александровна Москалева, конечно, первая дама в Мордасове, и в этом не может быть никакого сомнения. Она держит себя так, как будто ни в ком не нуждается, а, напротив, все в ней нуждаются. Правда, ее почти никто не любит и даже очень многие искренно ненавидят; но зато ее все боятся, а этого ей и надобно. Такая потребность есть уже признак высокой политики. Отчего, например, Марья Александровна, которая ужасно любит сплетни и не заснет всю ночь, если накануне не узнала чего-нибудь новенького, – отчего она, при всем этом, умеет себя держать так, что, глядя на нее, в голову не придет, чтоб эта сановитая дама была первая сплетница в мире или по крайней мере в Мордасове? Напротив, кажется, сплетни должны исчезнуть в ее присутствии; сплетники – краснеть и дрожать, как школьники перед господином учителем, и разговор должен пойти не иначе как о самых высоких материях. Она знает, например, про кой-кого из мордасовцев такие капитальные и скандалезные вещи, что расскажи она их при удобном случае, и докажи их так, как она их умеет доказывать, то в Мордасове будет лиссабонское землетрясение. А между тем она очень молчалива на эти секреты и расскажет их разве уж в крайнем случае, и то не иначе как самым коротким приятельницам. Она только пугнет, намекнет, что знает, и лучше любит держать человека или даму в беспрерывном страхе, чем поразить окончательно. Это ум, это тактика! – Марья Александровна всегда отличалась между нами своим безукоризненным comme il faut, с которого все берут образец. Насчет comme il faut она не имеет соперниц в Мордасове. Она, например, умеет убить, растерзать, уничтожить каким-нибудь одним словом соперницу, чему мы свидетели; а между тем покажет вид, что и не заметила, как выговорила это слово. А известно, что такая черта есть уже принадлежность самого высшего общества. Вообще, во всех таких фокусах, она перещеголяет самого Пинетти. Связи у ней огромные. Многие из посещавших Мордасов уезжали в восторге от ее приема и даже вели с ней потом переписку. Ей даже кто-то написал стихи, и Марья Александровна с гордостию их всем показывала. Один заезжий литератор посвятил ей свою повесть, которую и читал у ней на вечере, что произвело чрезвычайно приятный эффект. Один немецкий ученый, нарочно приезжавший из Карльсруэ исследовать особенный род червячка с рожками, который водится в нашей губернии, и написавший об этом червячке четыре тома in quarto, так был обворожен приемом и любезностию Марьи Александровны, что до сих пор ведет с ней почтительную и нравственную переписку и из самого Карльсруэ. Марью Александровну сравнивали даже, в некотором отношении, с Наполеоном. Разумеется, это делали в шутку ее враги, более для карикатуры, чем для истины. Но, признавая вполне всю странность такого сравнения, я осмелюсь, однако же, сделать один невинный вопрос: отчего, скажите, у Наполеона закружилась наконец голова, когда он забрался уже слишком высоко? Защитники старого дома приписывали это тому, что Наполеон не только не был из королевского дома, но даже был и не gentilhomme хорошей породы; а потому, естественно, испугался наконец своей собственной высоты и вспомнил свое настоящее место. Несмотря на очевидное остроумие этой догадки, напоминающее самые блестящие времена древнего французского двора, я осмелюсь прибавить в свою очередь: отчего у Марьи Александровны никогда и ни в каком случае не закружится голова и она всегда останется первой дамой в Мордасове? Бывали, например, такие случаи, когда все говорили: «Ну, как-то теперь поступит Марья Александровна в таких затруднительных обстоятельствах?» Но наступали эти затруднительные обстоятельства, проходили, и – ничего! Все оставалось благополучно, по-прежнему, и даже почти лучше прежнего. Все, например, помнят, как супруг ее, Афанасий Матвеич, лишился своего места за неспособностию и слабоумием, возбудив гнев приехавшего ревизора. Все думали, что Марья Александровна падет духом, унизится, будет просить, умолять, одним словом, опустит свои крылышки. Ничуть не бывало: Марья Александровна поняла, что уже ничего больше не выпросишь, и обделала свои дела так, что нисколько не лишилась своего влияния на общество, и дом ее все еще продолжает считаться первым домом в Мордасове. Прокурорша, Анна Николаевна Антипова, заклятой враг Марьи Александровны, хотя и друг по наружности, уже трубила победу. Но когда увидели, что Марью Александровну трудно сконфузить, то догадались, что она гораздо глубже пустила корни, чем думали прежде.

Кстати, так как уж об нем упомянули, скажем несколько слов и об Афанасии Матвеиче, супруге Марьи Александровны. Во-первых, это весьма представительный человек по наружности и даже очень порядочных правил; но в критических случаях он как-то теряется и смотрит как баран, который увидал новые ворота. Он необыкновенно сановит, особенно на именинных обедах, в своем белом галстуке. Но вся эта сановитость и представительность – единственно до той минуты, когда он заговорит. Тут уж, извините, хоть уши заткнуть. Он решительно недостоин принадлежать Марье Александровне; это всеобщее мнение. Он и на месте сидел единственно только через гениальность своей супруги. По моему крайнему разумению, ему бы давно пора в огород пугать воробьев. Там, и единственно только там, он мог бы приносить настоящую, несомненную пользу своим соотечественникам. И потому Марья Александровна превосходно поступила, сослав Афанасия Матвеича в подгородную деревню, в трех верстах от Мордасова, где у нее сто двадцать душ, – мимоходом сказать, всё состояние, все средства, с которыми она так достойно поддерживает благородство своего дома. Все поняли, что она держала Афанасия Матвеича при себе единственно за то, что он служил и получал жалованье и… другие доходы. Когда же он перестал получать жалованье и доходы, то его тотчас же и удалили за негодностию и совершенною бесполезностию. И все похвалили Марью Александровну за ясность суждения и решимость характера. В деревне Афанасий Матвеич живет припеваючи. Я заезжал к нему и провел у него целый час и довольно приятно. Он примеряет белые галстухи, собственноручно чистит сапоги, не из нужды, а единственно из любви к искусству, потому что любит, чтоб сапоги у него блестели; три раза в день пьет чай, чрезвычайно любит ходить в баню и – доволен. Помните ли, какая гнусная история заварилась у нас, года полтора назад, по поводу Зинаиды Афанасьевны, единственной дочери Марьи Александровны и Афанасия Матвеича? Зинаида, бесспорно, красавица, превосходно воспитана, но ей двадцать три года, а она до сих пор не замужем. Между причинами, которыми объясняют, почему до сих пор Зина не замужем, одною из главных считают эти темные слухи о каких-то странных ее связях, полтора года назад, с уездным учителишкой, – слухи, не умолкнувшие и поныне. До сих пор говорят о какой-то любовной записке, написанной Зиной и которая будто бы ходила по рукам в Мордасове, но скажите: кто видел эту записку? Если она ходила по рукам, то куда ж она делась? Все об ней слышали, но никто ее не видал. Я, по крайней мере, никого не встретил, кто бы своими глазами видел эту записку. Если вы намекнете об этом Марье Александровне, она вас просто не поймет. Теперь предположите, что действительно что-нибудь было и Зина написала записочку (я даже думаю, что это было непременно так): какова же ловкость со стороны Марьи Александровны! каково замято, затушено неловкое, скандалезное дело! Ни следа, ни намека! Марья Александровна и внимания не обращает теперь на всю эту низкую клевету; а между тем, может быть, бог знает как работала, чтоб спасти неприкосновенною честь своей единственной дочери. А что Зина не замужем, так это понятно: какие здесь женихи? Зине только разве быть за владетельным принцем. Видали ль вы где такую красавицу из красавиц? Правда, она горда, слишком горда. Говорят, что сватается Мозгляков, но вряд ли быть свадьбе. Что же такое Мозгляков? Правда – молод, недурен собою, франт, полтораста незаложенных душ, петербургский. Но ведь, во-первых, в голове не все дома. Вертопрах, болтун, с какими-то новейшими идеями! Да и что такое полтораста душ, особенно при новейших идеях? Не бывать этой свадьбе!

Все, что прочел теперь благосклонный читатель, было написано мною месяцев пять тому назад, единственно из умиления. Признаюсь заранее, я несколько пристрастен к Марье Александровне. Мне хотелось написать что-нибудь вроде похвального слова этой великолепной даме и изобразить все это в форме игривого письма к приятелю, по примеру писем, печатавшихся когда-то в старое золотое, но, слава богу, невозвратное время в «Северной пчеле» и в прочих повременных изданиях. Но так как у меня нет никакого приятеля и, кроме того, есть некоторая врожденная литературная робость, то сочинение мое и осталось у меня в столе, в виде литературной пробы пера и в память мирного развлечения в часы досуга и удовольствия. Прошло пять месяцев – и вдруг в Мордасове случилось удивительное происшествие: рано утром в город въехал князь К. и остановился в доме Марьи Александровны. Последствия этого приезда были неисчислимы. Князь провел в Мордасове только три дня, но эти три дня оставили по себе роковые и неизгладимые воспоминания. Скажу более: князь произвел, в некотором смысле, переворот в нашем городе. Рассказ об этом перевороте, конечно, составляет одну из многознаменательнейших страниц в мордасовских летописях. Эту-то страницу я и решился наконец, после некоторых колебаний, обработать литературным образом и представить на суд многоуважаемой публики. Повесть моя заключает в себе полную и замечательную историю возвышения, славы и торжественного падения Марьи Александровны и всего ее дома в Мордасове: тема достойная и соблазнительная для писателя. Разумеется, прежде всего нужно объяснить: что удивительного в том, что в город въехал князь К. и остановился у Марьи Александровны, – а для этого, конечно, нужно сказать несколько слов и о самом князе К. Так я и сделаю. К тому же биография этого лица совершенно необходима и для всего дальнейшего хода нашего рассказа. Итак, приступаю.

Дядюшкин сон

Марья Александровна Москалева, благодаря непревзойденному умению пустить пыль в глаза, "убить" соперницу метким словом и ловко пущенной сплетней, признана "первой дамой" губернского города Мордасова. Ненавидя и боясь, все, однако, признают её влияние. Ее супруг Афанасий Матвеевич, простоватый и до крайности запуганный женой, когда-то лишился места "за неспособностью и слабоумием" и живет один в "подгородной деревне", парясь в бане и попивая чай. У Москалевых всего сто двадцать душ имения; Марья же Александровна мечтает о блестящей жизни в "высшем обществе", единственный путь к которой - выгодное замужество её двадцатитрехлетней красавицы дочери Зины. Поэтому два года назад она резко воспротивилась любви девушки к скромному учителю вскоре умершего маленького брата. Красивый и образованный молодой человек был всего лишь сыном дьячка, получал грошовое жалованье в уездном училище, но считал себя великим поэтом с большим будущим. Зина, несмотря на отказ матери на их брак, продолжала видеться и переписываться с Васей. После какой-то ссоры самолюбивый юноша в припадке мщения передал городским сплетникам одно из её любовных писем, что грозило скандалом. Спасая репутацию дочери, Марья Александровна заплатила двести рублей своей приживалке Настасье Петровне за кражу письма у недоброжелателей. "Честь" Зины была спасена. Раскаявшийся Вася в отчаянии выпил смесь табака с вином, чем вызвал у себя чахотку. Сейчас он при смерти. Оскорбленная Зина все это время, однако, "терзается" и помогает деньгами матери больного.

Не видя лучшей партии, старшая Москалева не прочь выдать "перезревающую" дочь за двадцатипятилетнего Павла Александровича Мозглякова. У него всего сто пятьдесят душ и "немного пусто в голове", но "недурные манеры", отличные костюмы и "большие надежды" на место в Петербурге. Мозгляков "влюблен до безумия" и уже сделал предложение. Равнодушная к нему Зина не отвечает окончательным отказом, а просит две недели на раздумье. Нетерпеливый юноша, однако, пользуется случаем появиться у Москалевых раньше. Надеясь угодить претендующей на роль в свете Марье Александровне, он привозит в её дом богатого и знатного князя К., которого только что "спас" из сугроба во время дорожного происшествия.

Семь лет назад К. полгода провел в мордасовском "обществе", покорив дам великосветской любезностью и спустив остатки состояния. Уже без копейки, князь получил вдруг известие о новом богатом наследстве - имении Духаново близ Мордасова с четырьмя тысячами душ - и уехал в Петербург для его оформления. По скором возвращении он, не заехав в город, безвыездно поселился в Духанове под присмотром некоей Степаниды Матвеевны, распоряжающейся в имении и не пускающей к старику родственников, в том числе Мозглякова, который состоит с князем в очень дальнем родстве, но называет eго дядюшкой. Говорят, другие наследники хотели взять слабоумного князя под опеку и даже поместить в сумасшедший дом. И вот, благодаря "счастливому" случаю, он через шесть лет снова у своих "друзей" в Мордасове.

Этот "еще не бог знает какой старик" так "износился", что "весь составлен из <...> кусочков": со стеклянным глазом, вставными зубами, накладными волосами, в корсете, с протезом вместо одной ноги, с пружинками для расправления морщин и т. п. Большую часть дня он просиживает за своим туалетом, одет как модный юноша и все разговоры сводит к любовным похождениям. Уже бессильный, он сохраняет сластолюбивые привычки, делая комплименты, восхищаясь "формами", "жадно лорнируя" "заманчивых" особ женского пола. Всегда недалекий, он в последние годы совсем выжил из ума: путает людей и обстоятельства, не узнает знакомых, несет вздор. И все же Марья Александровна горда его "аристократическим" обществом, возвышающим её над другими претендентками на первенство в городе. Она льстит и притворно сочувствует простодушному и незлобивому старичку.

В шутку Мозгляков предлагает Настасье Петровне выйти замуж за "полупокойника", чтоб вскоре стать богатой вдовой. Та не прочь. Однако "идея" "загорелась... в голове" и у самой хозяйки. Когда Мозгляков увозит "дядюшку" по визитам, с непременным обещанием вернуться к обеду, Марья Александровна приступает к разговору с дочерью.

Зина, девушка "упорного романтизма" и "сурового благородства", вначале наотрез отказывается от "низости": "выйти <...> за калеку, чтоб вытащить из него его деньги и потом <...> каждый час желать его смерти..!" Но мать пускает в ход все свое "гениальное" красноречие, незаурядное искусство обольщения, то рисуя поэтические картины путешествия по Испании, то подвиги христианского милосердия по отношению к беспомощному старику, то возможность на деньги князя вылечить любимого Васю и, овдовев, выйти за него замуж. Зина хоть и с презрением, но соглашается. Но "грязь" и "смрад" мать должна взять на себя. Теперь главное - тайна, чтобы козни ревнивых дам не разрушили план. Тем временем подслушивавшая их Настасья Петровна, оскорбленная нелестными отзывами о себе, решает мстить.

Вскоре Москалева узнает о "перехвате" князя соперницами, почти разгадавшими её намерения. Она бросается к экипажу и чуть ли не силой возвращает старика к себе. После обеда Мозгляков весьма кстати собирается на чай к крестному. Но на пороге его тайно удерживает Настасья Петровна и ведет подслушивать "комедию" обольщения.

В "салоне" трое: старик, Зина и мать. Она заставляет дочь дважды спеть романс, который будит в князе страстные воспоминания. Искусно направляемый хозяйкой, подвыпивший и расчувствовавшийся бонвиван делает Зине предложение. Довольная Марья Александровна уводит "раскисшего" гостя наверх, "полежать".

Потрясенный "коварством" Москалевых Мозгляков вбегает к Зине и устраивает ей сцену. Девушка высокомерно осаживает экс-жениха. Тот готов мстить, но подоспевшая Марья Александровна посредством изощреннейшей демагогии "усмиряет" его. Мозгляков уходит, уверенный в любви Зины и будущей блестящей жизни с ней после смерти князя.

Москалева решает немедленно увезти старичка в деревню, где и обвенчать с Зиной. Она летит за мужем, необходимым сейчас для "представительства" перед князем. Афанасий Матвеевич получает строгие инструкции молчать и "саркастически" улыбаться в ответ на любые вопросы. По возвращении в город Марья Александровна находит у себя в "салоне" незваных гостей - с десяток дам, источающих зависть, злобу и насмешки под притворной любезностью. Их цель - сорвать планы хозяйки.

Тем временем Мозгляков, по здравом размышлении понявший "иезуитство" Марьи Александровны, возвращается к Москалевым, тихонько подымается к только что проснувшемуся "дядюшке" и убеждает полоумного в том, что предложение Зине - всего лишь его "очаровательный" сон.

В "салоне" Марья Александровна решает обезоружить "врагов" смелой "выходкой": публично объявляет о предложении князя Зине. Однако поддерживаемый "племянником" старик упорно отрицает, что это было "наяву", а не во сне. Опозоренная хозяйка, забыв о приличиях, грубо бранит "нагадившего" Мозглякова. Все злобно хохочут. Зина, со своей стороны, обливает гостей презрением и, откровенно рассказав об интриге, просит прощения у князя. Вновь очарованный ею Мозгляков раскаивается в обмане "дядюшки". Тем временем разгорается безобразная перебранка между дамами, в которой крепко достается и князю. В ужасе он уезжает в гостиницу, где на третий день умирает.

Зина, вызванная Васиной матерью, проводит эти дни с умирающим учителем. Ее репутация подорвана окончательно. Однако Мозгляков "возобновляет" свое предложение. Получив отказ, уезжает в Петербург. Продав имущество, уезжают из Мордасова и Москалевы. Через год Зина выходит замуж за пожилого генерала, губернатора "отдаленного края", где становится первой дамой. Марья Александровна вместе с дочерью блистает в "высшем обществе". Обе они едва узнают случайно заехавшего в их места Мозглякова.

Повесть «Дядюшкин сон» (впервые опубл.: Русское слово. 1859. № 3. Авторский подзаголовок: Из мордасовских летописей) восходит к сложным творческим планам сосланного после омской каторги в Семипалатинск опального Достоевского. Любопытно его свидетельство того времени: «Я шутя начал комедию и шутя вызвал столько комической обстановки, столько комических лиц и так понравился мне мой герой, что я бросил форму комедии, несмотря на то что она мне удавалась, собственно для удовольствия как можно дольше следить за приключениями моего нового героя и самому хохотать над ним. Этот герой мне несколько сродни. Короче, я пишу комический роман, но до сих пор всё писал отдельные приключения, написал довольно, теперь всё сшиваю в целое» (письмо А.Н. Майкову 18 января 1856 г.). Очевидно, писатель припомнил свои драматургические опыты из петербургской юности, если на пороге второго вхождения в литературу неожиданно обратился к «форме комедии». И хотя верх взял наработанный опыт романиста, следы комедийного замысла сохранились в театрализованной поэтике повести (и «отпочковавшегося» ).

Известен ироничный отзыв Достоевского о своей работе над повестью: «"Дядюшкин сон" я отвалял на почтовых» (письмо брату Михаилу 14 марта 1859 г.), т.е. писал в безостановочной и утомительной спешке, на которую тем не менее ушла добрая половина 1858 года, притом что эта «вещичка голубиного незлобия и замечательной невинности» зачиналась еще в недрах «комедии» и «комического романа» два-три года назад.

«Дядюшкин сон» увидел свет в мартовской книжке «Русского слова» за 1859 г. Критика будто не заметила повести (вероятно, она показалась слабой по сравнению с триумфом ), если не считать эпистолярного (положительного) отклика А.Н. Плещеева и устных толков о ней (М.М. Достоевского, И.С. Тургенева, Г.А. Кушелева-Безбородко, Д.И. Писарева, Н.А. Некрасова, И.А. Гончарова).

Завершая повесть, Достоевский пережил «отвращение» к ней: «Не нравится мне она...». Авторские сиюминутные эмоциональные самооценки повлияли на литературно-критическую судьбу «Дядюшкиного сна». Художественные достоинства повести обычно занижались: «неудачный фарс» (Мочульский); «ремесленное произведение, написанное по нужде» (Кирпотин) и т.п. Однако Достоевский неизменно включал «Дядюшкин сон» в собрания своих сочинений, вносил в ее текст лишь незначительные словесные изменения.

Достаточно высокое эстетическое значение «Дядюшкиного сна» раскрывается в перспективе всего творчества Достоевского. Повесть сравнима с драгоценным камнем в литературной короне гения. Не будь художнических прозрений «вещички», не состоялась бы многоискусная повествовательная форма и проч.

Не без причин «ужасно» опасаясь цензуры, вчерашний петрашевец-каторжник умышленно разрабатывает «незлобивый» и «невинный» сюжет из провинциального быта. Этнопсихологической основой разработки служат ему реальные наблюдения над омскими, семипалатинскими и барнаульскими обывательскими типами и нравами 1850-х гг. С другой стороны, скандально-анекдотичная и неприглядно-грустная история о том, как дряхлого князя К. едва не «облапошили» женитьбой на «красавице из красавиц» мордасовского захолустья, вполне корреспондирует с лучшими в литературе стандартами комедии положений и характеров («Ревизор» и «Женитьба» Гоголя, «Тартюф» Мольера).

Эмблематическое фабулообразующее заглавие повести, весьма возможно, подсказано ситуативной беседной записью № 258 в «Сибирской тетради», тогда еще не законченной: «Да что ты мне рассказываешь бабушкин сон» (реальное грубо отвергается как якобы призрачное). Во внешнем плане кульминационная интрига «Дядюшкиного сна» идентично сводится к двухступенчатым обстоятельствам «бабушкина (дядюшкина) сна». За какие-нибудь по-сказочному отсчитанные три дня функционеры «мордасовских летописей» успевают бесовскими плутнями склонить «полупокойника» князя к неравному браку с юной Москалевой, чтобы в очередное такое же одночасье цинически объявить факт сватовства пригрезившейся «дядюшке» сновидческой «очаровательной» химерой, а затем — коварным мошенничеством. Однако внутреннее, психоидеологическое содержание авантюрной игры вокруг подстроенного и затем расстроенного сватовства организовано по правилам специфического романного искусства Достоевского (скоротечность и внезапность действия, катастрофа скандала, «исповедь горячего сердца», разговорная повествовательная стилистика и т.д.). Наружный, почти бутафорский шутейно-курьезный мир матримониальной игры оказывается на поверку поистине шекспировским театром, где разыгрываются фатальные «страсти-мордасти» и восстают из праха пошлого рутинного провинциализма крупно очерченные и тем эстетически привлекательные людские характеры.

Обусловленно, в соответствии с обязывающим названием «вещички», на авансцену выставлен «дядюшка», которого Достоевский считал «единственно серьезной фигурой во всей повести». Действительно, старый князь, которого Мозгляков называет «князем Гаврилой», быть может, самый виртуозно «сшитый» транскультурный образ в творчестве Достоевского. Его корневая генеалогическая структура необычайно затейлива, но лишена эклектики, органична. В историко-этнографической и психологической родословной «дядюшки» состоят его житейские бытовые двойники (Альтман). Справедливо считают князя «кукольным персонажем» (Захаров), также «карикатурой» (Плещеев) на русское аристократическое барство западнической ориентации. Нельзя игнорировать острожные театральные впечатления Достоевского: унесенный чертями комичный «простофиля-барин» в народно-арестантской сценической композиции («Записки из Мертвого дома». Часть первая, гл. XI) — прямой предшественник «дядюшки». Оказала свое влияние на характерологию несуразного героя «Дядюшкиного сна» и поэтичная техника русского балагана. «Фигура» князя — аналог «ярмарочного шута, балаганного паяца» (Одиноков); это олитературенный традиционный трикстер, ряженый русского карнавала. Давно подмечены пародийные связи центрального персонажа повести с натурой завравшегося Хлестакова (ср. простодушное хвастовство князя: «Лорда Байрона помню. Мы были на дружеской ноге»). Есть в «дядюшке» и родовые черты «идиота» — фольклорного дурня, блаженного, юродивого, св. безумца. Симптоматична жалоба князя: «Я подозреваю, что они хотели посадить меня в сумасшедший дом». Помимо всего прочего, наконец, «князь Гаврила» — селадон, «предкарамазовский» сластолюбец из донжуанского ряда. Мордасовский летописец подчеркивает интерес «дядюшки» к похождениям пресловутого эротомана Казановы. Эпатажные приключения князя в Мордасове — водевильная версия развенчанного и осмеянного до логического конца (символична скоропостижная смерть героя), деромантизированного маразматического донжуанства. На «фигуре» «князя Гаврилы» лежит утрированный общеэстетичный отпечаток гротеска, понимаемого в самом широком смысле слова.

Мемуаристика засвидетельствовала: в домашней обстановке Достоевский иногда любил — в шутку, из веселого озорства — пользоваться речевыми манерами и жестами «дядюшки» (А.Е. Врангель, А.Г. Достоевская, Л.Ф. Достоевская). Облагороженная «ювенильная» модификация «идиота» князя К. частично возобновлена творчески в образе «идиота» князя Мышкина (симметричный комплекс «голубиного незлобия»).

Другой «серьезной» «фигурой» повести Достоевский наверняка считал «гениальную» Марью Александровну, Москалеву-мать. Говоря о местных «Талейранах», рассказчик-летописец имел в виду прежде всего ее, «первую даму Мордасова». А.Н. Плещеев назвал литературный характер Марьи Александровны «превосходным, великолепным». С этим суждением нельзя не согласиться. «Верный историк» провинциальной хроники отдает Марье Александровне «наполеоновскую» роль в событиях, развернувшихся в «этом проклятом городе» (первое у Достоевского творческое предуказание на будущий город «Бесов»). Наиболее полное воплощение «мордасовской мудрости», бестиальная Москалева обращает свою жизнь в сплошное противостояние всему и всем, даже, по ее словам, «дураку» Шекспиру, олицетворяющему недоступные «первой даме» высокие и светлые начала бытия. В Марье Александровне сосредоточена энергия дьявольского зла, прикрытого маской псевдохристианского приличия и своекорыстной материнской лжедобродетели.

Нечистоплотную возню, властно затеянную Марьей Александровной вокруг визита в ее дом князя К., сопровождает злоязычный «хор мордасовских дам» и «вестовщиков» — главная ударная сила городских склок и скандалов. Проистекающие отсюда зловещие слухи, наветы, сплетни, вздорные россказни и словечки определяют убогую до невероятности нравственную стихию «городишки».

По-гоголевски «говорящие» фамилии действующих лиц — Зяблова, Паскудина, Мозгляков, Фарпухины, Залихватский, Бородуев, Заушин — ядовито персонифицируют мордасовский «человеческий фактор». В этом свете просто нет оснований категорически выводить художественный топоним «Мордасов» из повести В.А. Соллогуба «Тарантас», где упомянуто село Мордасово. Автор «Сибирской тетради», Достоевский жил в самой гуще народа-речетворца, среди которого, более чем вероятно, и услышал характерное словечко «мордасы», образованное от лексемы «морда» (рожа, рыло) и вошедшее ключевым элементом в распространенное поговорочное выражение «съездить по мордасам» или «в город Мордасы» (см.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 2. С. 346). (Не иначе как из народного языкового первоисточника почерпнул свой топоним и Соллогуб.) Не требует доказательства, что вся художественная система персонажей «Дядюшкиного сна» выстроена насущным для писателя образом: ее цель комически изобличить «мордасы» — монструозные нравственно-психологические физиономии провинциальной России и одновременно их обиталище и рассадник — заштатный Мордасов.

В «проклятом городе» мелким бесом (только к нему приложена мерка «мефистофельской улыбки») вертится Павел Александрович Мозгляков, он же Поль, недалекий петербургский франт и ветреник, племянник-самозванец, ничтожный помещик, безуспешный искатель руки и сердца Зинаиды Москалевой. Его имя составлено с водевильным эффектом: исторически звучные компоненты неблагообразно и насмешливо сочетаются с бранно-прозвищным (ономастическое продолжение оксюморона «господин Голядкин»). Человек дюжины, мозгляк по сути, он претендует на нечто значительное и потому еще более жалок (честит себя «ослом») и смешон в мордасовском паноптикуме. Достоевский явно посочувствовал ему как «маленькому человеку», когда завершал повесть: в ее концовке Павел Александрович, «свежий и здоровый», устремляется к иной, может быть, достойной жизни.

Романтическая судьба гордой и умной красавицы Зины Москалевой проходит через тернии жертвенной любви (к бедному «учителишке» Васе) и разрешается в духе полного подобия замужеству Татьяны Лариной (Достоевский дает почтительный парафраз пушкинской классики): Зинаида Афанасьевна становится супругой генерал-губернатора, «старого воина, израненного в сражениях».

Белой вороной выглядит среди мордасовцев и учитель уездного училища Вася, сын дьячка, обитатель «одной из самых бедных слободок» города, поклонник Шекспира, «кропатель дрянных стишонков» и злосчастная жертва, как говорит о себе, «сладких романтических глупостей» (мечтал, например, стать великим поэтом). Его предсмертная исповедь перед возлюбленной Зиночкой — пестрое собрание многих идей и мотивов, которые Достоевский художественно разрабатывал в разные периоды творчества (разрушающая человека бедность, порок мечтательства, трагический тупик чувства, преступление и наказание, соседство любви и смерти, надрыв сердца, роковая роль записки и т.п.).

Принципиально важным поэтическим откровением повести явилась художественно-речевая фигура мордасовского летописца, предтечи хроникера «Бесов». В какой-то степени он родствен самому Достоевскому, фельетонисту «Петербургской летописи», и эпистолярному искуснику Макару Девушкину. В отличие от них мордасовский летописец — философ, бытописатель и фигурант провинциальной России и более соотносим с Горянчиковым, повествователем из «Мертвого дома». В этническо-психологическом плане это коренник, русич, близкий к «почве», земле предков. Он талантливый наблюдатель и рассказчик, бесхитростно выворачивающий наизнанку затемненную жизнь глубинной провинции. Сверх того, это представитель демократической интеллигенции и просто порядочный человек, во всех подробностях знающий духовную и бытовую жизнь нестоличной России, тонкий и большой мастер родного слова.

Никто, пожалуй, не назовет повесть «Дядюшкин сон» шедевром Достоевского. Но разве хоть сколько-нибудь возможно отрицать, что «вещичка» была реальным серьезным прологом к шедеврам писателя? «Дядюшкин сон» — еще отдаленное по времени, но уже действительное по всей фактуре «второе начало» эволюционного движения Достоевского-художника к «великому пятикнижию» и «Дневнику писателя». В русской литературе повесть, бесспорно, занимает особое и почетное место.

Владимирцев В.П. Дядюшкин сон // Достоевский: Сочинения, письма, документы: Словарь-справочник. СПб., 2008. С. 64—67.

Прижизненные публикации (издания):

1859 — СПб.: Тип. Рюмина и Комп., 1859. № 3. Отд. I. С. 27—172.

1860 — Изд. Н.А. Основского. М.: Тип. Лазаревского ин-та восточных языков, 1860. Т. II. С. 3—162.

1866 — Полное собрание сочинений Ф.М. Достоевского. Новое, дополненное издание. Издание и собственность Ф. Стелловского. СПб.: Тип. Ф. Стелловского, 1866. Т. III. С. 233—286.

1866 — Ф.М. Достоевского. Новое, просмотренное издание. Издание и собственность Ф. Стелловского. СПб.: Тип. Ф. Стелловского, 1866. 182 с.

В губернском городе Мордасове обитает некая Марья Александровна Москалева, женщина прекрасно умеет произвести впечатление на окружающих и злословить о знакомых, поэтому в этих краях ее считают едва ли не «первой дамой», люди относятся к ней с неприязнью, но в то же время опасаются ее влияния и недоброго языка. Ее муж, полностью запуганный своей активной и властной супругой и давно потерявший службу из-за своих ограниченных способностей, давно проживает в одиночестве в деревне, стараясь как можно реже появляться в свете.

У семейства Москалевых находится в собственности лишь сто двадцать душ крепостных крестьян, тогда как Марья Александровна мечтает о роскошной жизни среди избранного общества. Неглупая женщина отлично понимает, что единственной возможностью изменить свое существование для их семьи станет достойный брак ее дочери Зины. Девушке уже минуло двадцать три года, она весьма привлекательна, однако все еще остается в положении незамужней девицы, что весьма беспокоит ее мать.

Два года назад Зина была влюблена в молодого человека, дававшего уроки ее младшему брату, теперь мальчика уже нет в живых. Но Марья Александровна категорически запретила дочери даже думать о браке с Василием, который не мог похвастаться ни блестящим происхождением, ни материальной обеспеченностью. Тем не менее, Зина продолжала переписываться с юношей до тех пор, пока Василий после их ссоры не передал местным сплетникам одно из ее писем, содержащее признание в любви.

Марья Александровна немедленно устроила кражу письма, и репутация девушки не пострадала. Вася, глубоко раскаиваясь в некрасивом поступке, выпил некую смесь вина и табака, что привело к быстрому развитию у молодого человека чахотки. Сейчас Василию остается жить совсем недолго, но Зина на протяжении всего времени, прошедшего с той поры, искренне страдает и старается материально помогать матери бывшего возлюбленного.

Старшая Москалева, уверенная в том, что с замужеством дочери следует поторопиться, ведь Зина уже не юная девушка, решает выдать ее за Павла Мозглякова, который также вовсе не богат и не слишком умен, по мнению Марьи Александровны, однако обладает неплохими манерами и надеждами на карьеру в столице. Мозгляков влюблен в красавицу Зину и делает ей предложение. Девушка не испытывает по отношению к нему никаких чувств, она просит две недели на размышления, после которых объявит свое решение.

Однако Павел приезжает к Москалевым раньше этого срока, молодой человек знает, что Марья Александровна стремиться проникнуть в высший свет и привозит к ней своего дальнего родственника, пожилого князя, рассудок которого уже несколько расстроился. Мужчина нередко не узнает даже отлично знакомых ему людей, забывает о том, где он находится и что с ним происходило еще вчера. Однако Москалева искренне горда тем, что в ее доме находится настоящий аристократ, женщина всячески старается понравиться старику и откровенно ему льстит.

У Марьи Александровны появляется мысль о том, что этот князь мог бы стать прекрасной партией для ее дочери, а через непродолжительное время Зина осталась бы состоятельной вдовой со множеством возможностей. Женщина начинает беседовать с дочерью об этом замужестве, Зина сначала с негодованием отказывается, но матери удается ее уговорить обещанием все устроить и тем, что в дальнейшем девушка, получив немалые средства старого князя, сможет на них вернуть здоровье Василию. Марья Александровна и ее дочь не догадываются о том, что их подслушивает приживалка Настасья Петровна, которая также лелеет надежду выйти замуж за выжившего из ума обеспеченного старика.

Приживалка сообщает Мозглякову о том, что задумали Москалева и Зина, молодой человек остается за дверью наблюдать за тем, как женщины станут обольщать пожилого аристократа. Марья Александровна требует, чтобы дочь спела романс, который пробуждает в душе князя романтические юношеские воспоминания. Он тут же делает девушке предложение, и старшая Москалева поспешно предлагает ему пойти наверх и немного отдохнуть.

Мозгляков в ярости врывается в комнату и устраивает Зине настоящий скандал, однако девушка отказывается даже разговаривать с ним. Но вернувшаяся Марья Александровна умело уверяет молодого человека, что впоследствии, после смерти князя, девушка обязательно станет его женой, и им будет обеспечено самое роскошное и беззаботное существование.

Старшая Москалева поспешно отправляется в деревню за супругом, желая как можно скорее организовать венчание дочери и князя. За время ее отсутствия Мозгляков понимает, что в действительности Марья Александровна лишь обманывает его и использует в своих интересах, он поднимается наверх к старому родственнику, едва пришедшему в себя после длительного сна, и объясняет старику, что сделанное Зине брачное предложение было всего лишь чудесным сном.

Тем временем Марья Александровна объявляет всем знакомым, собравшимся в ее салоне с целью сорвать ее намерения, что ее дочь выходит замуж за старого аристократа, который уже официально посватался к девушке. Но сам князь при горячей поддержке Мозглякова утверждает, что наяву ничего подобного не происходило, что ему только привиделась во сне эта история. Разъяренная Марья Александровна резко накидывается на молодого человека, испортившего всю авантюру, женщина уже не думает о светских приличиях.

Зина, не в силах выдержать этой ситуации, откровенно рассказывает всем присутствующим о задуманной интриге и извиняется перед стариком. Мозгляков снова в восторге от этой девушки, он уже сожалеет о том, что обманул пожилого родственника. Князь в ужасе от происходящего, он поспешно уезжает в гостиницу и через несколько дней уходит из жизни.

Мать Василия просит Зину приехать и провести последние дни с умирающим юношей. После этих событий репутация девушки окончательно утрачена, и ей самой, и ее матери ясно, что в Мордасове им более не на что рассчитывать. Мозгляков снова предлагает Зине выйти за него замуж, но она категорически отказывается, и молодой человек отбывает в столицу. Москалевы также оставляют родной город, продав всю имеющуюся у них собственность.

По прошествии года девушка становится супругой некоего генерала солидных лет, являющегося губернатором небольшого отдаленного города. Зина сразу же становится там первой дамой, ее мать также проводит время среди самых достойных членов местного общества, давние мечты Марьи Александровны наконец исполняются. Когда Мозгляков по служебным делам случайно заезжает в эти края, мать и дочь едва здороваются с ним, совершенно не желая вспоминать прошлое.

Марья Александровна Москалева, благодаря непревзойдённому умению пустить пыль в глаза, «убить» соперницу метким словом и ловко пущенной сплетней, признана «первой дамой» губернского города Мордасова. Ненавидя и боясь, все, однако, признают её влияние. Её супруг Афанасий Матвеевич, простоватый и до крайности запуганный женой, когда-то лишился места «за неспособностью и слабоумием» и живёт один в «подгородной деревне», парясь в бане и попивая чай. У Москалевых всего сто двадцать душ имения; Марья же Александровна мечтает о блестящей жизни в «высшем обществе», единственный путь к которой - выгодное замужество её двадцатитрехлетней красавицы дочери Зины. Поэтому два года назад она резко воспротивилась любви девушки к скромному учителю вскоре умершего маленького брата. Красивый и образованный молодой человек был всего лишь сыном дьячка, получал грошовое жалованье в уездном училище, но считал себя великим поэтом с большим будущим. Зина, несмотря на отказ матери на их брак, продолжала видеться и переписываться с Васей. После какой-то ссоры самолюбивый юноша в припадке мщения передал городским сплетникам одно из её любовных писем, что грозило скандалом. Спасая репутацию дочери, Марья Александровна заплатила двести рублей своей приживалке Настасье Петровне за кражу письма у недоброжелателей. «Честь» Зины была спасена. Раскаявшийся Вася в отчаянии выпил смесь табака с вином, чем вызвал у себя чахотку. Сейчас он при смерти. Оскорблённая Зина все это время, однако, «терзается» и помогает деньгами матери больного.

Не видя лучшей партии, старшая Москалева не прочь выдать «перезревающую» дочь за двадцатипятилетнего Павла Александровича Мозглякова. У него всего сто пятьдесят душ и «немного пусто в голове», но «недурные манеры», отличные костюмы и «большие надежды» на место в Петербурге. Мозгляков «влюблён до безумия» и уже сделал предложение. Равнодушная к нему Зина не отвечает окончательным отказом, а просит две недели на раздумье. Нетерпеливый юноша, однако, пользуется случаем появиться у Москалевых раньше. Надеясь угодить претендующей на роль в свете Марье Александровне, он привозит в её дом богатого и знатного князя К., которого только что «спас» из сугроба во время дорожного происшествия.

Семь лет назад К. полгода провёл в мордасовском «обществе», покорив дам великосветской любезностью и спустив остатки состояния. Уже без копейки, князь получил вдруг известие о новом богатом наследстве - имении Духаново близ Мордасова с четырьмя тысячами душ - и уехал в Петербург для его оформления. По скором возвращении он, не заехав в город, безвыездно поселился в Духанове под присмотром некоей Степаниды Матвеевны, распоряжающейся в имении и не пускающей к старику родственников, в том числе Мозглякова, который состоит с князем в очень дальнем родстве, но называет eго дядюшкой. Говорят, другие наследники хотели взять слабоумного князя под опеку и даже поместить в сумасшедший дом. И вот, благодаря «счастливому» случаю, он через шесть лет снова у своих «друзей» в Мордасове.

Этот «ещё не бог знает какой старик» так «износился», что «весь составлен из кусочков»: со стеклянным глазом, вставными зубами, накладными волосами, в корсете, с протезом вместо одной ноги, с пружинками для расправления морщин и т. п. Большую часть дня он просиживает за своим туалетом, одет как модный юноша и все разговоры сводит к любовным похождениям. Уже бессильный, он сохраняет сластолюбивые привычки, делая комплименты, восхищаясь «формами», «жадно лорнируя» «заманчивых» особ женского пола. Всегда недалёкий, он в последние годы совсем выжил из ума: путает людей и обстоятельства, не узнает знакомых, несёт вздор. И все же Марья Александровна горда его «аристократическим» обществом, возвышающим её над другими претендентками на первенство в городе. Она льстит и притворно сочувствует простодушному и незлобивому старичку.

В шутку Мозгляков предлагает Настасье Петровне выйти замуж за «полупокойника», чтоб вскоре стать богатой вдовой. Та не прочь. Однако «идея» «загорелась... в голове» и у самой хозяйки. Когда Мозгляков увозит «дядюшку» по визитам, с непременным обещанием вернуться к обеду, Марья Александровна приступает к разговору с дочерью.

Зина, девушка «упорного романтизма» и «сурового благородства», вначале наотрез отказывается от «низости»: «выйти за калеку, чтоб вытащить из него его деньги и потом каждый час желать его смерти.!» Но мать пускает в ход все своё «гениальное» красноречие, незаурядное искусство обольщения, то рисуя поэтические картины путешествия по Испании, то подвиги христианского милосердия по отношению к беспомощному старику, то возможность на деньги князя вылечить любимого Васю и, овдовев, выйти за него замуж. Зина хоть и с презрением, но соглашается. Но «грязь» и «смрад» мать должна взять на себя. Теперь главное - тайна, чтобы козни ревнивых дам не разрушили план. Тем временем подслушивавшая их Настасья Петровна, оскорблённая нелестными отзывами о себе, решает мстить.

Вскоре Москалева узнает о «перехвате» князя соперницами, почти разгадавшими её намерения. Она бросается к экипажу и чуть ли не силой возвращает старика к себе. После обеда Мозгляков весьма кстати собирается на чай к крестному. Но на пороге его тайно удерживает Настасья Петровна и ведёт подслушивать «комедию» обольщения.

В «салоне» трое: старик, Зина и мать. Она заставляет дочь дважды спеть романс, который будит в князе страстные воспоминания. Искусно направляемый хозяйкой, подвыпивший и расчувствовавшийся бонвиван делает Зине предложение. Довольная Марья Александровна уводит «раскисшего» гостя наверх, «полежать».

Потрясённый «коварством» Москалевых Мозгляков вбегает к Зине и устраивает ей сцену. Девушка высокомерно осаживает экс-жениха. Тот готов мстить, но подоспевшая Марья Александровна посредством изощреннейшей демагогии «усмиряет» его. Мозгляков уходит, уверенный в любви Зины и будущей блестящей жизни с ней после смерти князя.

Москалева решает немедленно увезти старичка в деревню, где и обвенчать с Зиной. Она летит за мужем, необходимым сейчас для «представительства» перед князем. Афанасий Матвеевич получает строгие инструкции молчать и «саркастически» улыбаться в ответ на любые вопросы. По возвращении в город Марья Александровна находит у себя в «салоне» незваных гостей - с десяток дам, источающих зависть, злобу и насмешки под притворной любезностью. Их цель - сорвать планы хозяйки.

Тем временем Мозгляков, по здравом размышлении понявший «иезуитство» Марьи Александровны, возвращается к Москалевым, тихонько подымается к только что проснувшемуся «дядюшке» и убеждает полоумного в том, что предложение Зине - всего лишь его «очаровательный» сон.

В «салоне» Марья Александровна решает обезоружить «врагов» смелой «выходкой»: публично объявляет о предложении князя Зине. Однако поддерживаемый «племянником» старик упорно отрицает, что это было «наяву», а не во сне. Опозоренная хозяйка, забыв о приличиях, грубо бранит «нагадившего» Мозглякова. Все злобно хохочут. Зина, со своей стороны, обливает гостей презрением и, откровенно рассказав об интриге, просит прощения у князя. Вновь очарованный ею Мозгляков раскаивается в обмане «дядюшки». Тем временем разгорается безобразная перебранка между дамами, в которой крепко достаётся и князю. В ужасе он уезжает в гостиницу, где на третий день умирает.

Зина, вызванная Васиной матерью, проводит эти дни с умирающим учителем. Её репутация подорвана окончательно. Однако Мозгляков «возобновляет» своё предложение. Получив отказ, уезжает в Петербург. Продав имущество, уезжают из Мордасова и Москалевы. Через год Зина выходит замуж за пожилого генерала, губернатора «отдалённого края», где становится первой дамой. Марья Александровна вместе с дочерью блистает в «высшем обществе». Обе они едва узнают случайно заехавшего в их места Мозглякова.